Шалкар не был в Китае с тех пор, как его родители перевезли его через границу в 2003 году. Но там живут многие из его родственников. Он показывает мне обращения, которые он направил в Европейский суд по правам человека и Министерство иностранных дел Казахстана. Ничего не принесло успеха.
Слова “сестра” и “тетя” переводятся на казахский язык одним и тем же словом. На самом деле, моя тетя мне как сестра. Нас разделяет по возрасту лишь несколько лет. Мы привыкли звонить друг другу по телефону каждый месяц, просто чтобы сказать “привет”.
В 2017 году власти КНР начали забирать уйгуров и казахов из их деревень. Я не знаю, почему. Моя тетя провела три месяца в лагере. Через три месяца ее перевели в тюрьму. В то время об этом никто не знал. Всего несколько месяцев назад я услышал от одного из наших родственников, что ей был вынесен обвинительный приговор. Без какой-либо причины, без какой-либо вины. В январе этого года я начал подавать ходатайства и жалобы здесь, в Казахстане. Я давал интервью и выкладывал видео в интернете. В следующем месяце ее мужу позвонили местные власти. Они сказали, что ему необходимо связаться со мной, с тем чтобы я больше не жаловался.
В то время ее муж даже не знал о том, что случилось с его женой. Он не имел никакого представления. Когда ему позвонили, он узнал, что ее держат в женской тюрьме в Кульдже. Она была приговорена к тринадцати годам лишения свободы.
Я не знаю, почему она была приговорена. Я слышал, что это было по религиозным причинам, так что, вероятно, она в какой-то момент посетила имама. Но она не была набожной мусульманкой. Она не читала намаз2. И ее муж не был отправлен в лагерь. Я не знаю, почему. Его оставили в покое, чтобы он мог заботиться о своей дочери – возможно, такова причина. Но почему ее лишили свободы? Моя тетя работала домохозяйкой. Она не имела никакого образования. Она была просто обычным человеком.
—Шалкар, 27 лет (Гульзия, тетя)
Интервью взято в мае 2019 года