Моя мать всю жизнь проработала учителем физики в Китае. Она вышла на пенсию и приехала сюда, чтобы помочь нам с уходом за детьми, когда моя жена вернулась на работу. Она продолжала ездить в Китай раз в год для получения пенсии. Она прилежно ездила туда каждый год. Во время ее последнего визита власти забрали ее паспорт. Шли месяцы. Всякий раз, когда она проверяла его статус, ей говорили, что ее документы находятся в высших инстанциях. Мы ничего не можем сделать, утверждали они.
В декабре я услышал от родственников в Урумчи, что моя мать сходит с ума. Она потеряла последнюю надежду вернуться в Казахстан. Это раздавило ее. Мне сказали, что она не спала целый месяц. Даже в Казахстане ее здоровье оставляло желать лучшего. Ей делали операции на желчном пузыре, на матке. Я хотел узнать, как у нее дела, но всегда было трудно общаться через ее родственников. Мы никогда не могли долго разговаривать. Как она там? Это все, что я мог спросить. Твоя мать опять жаловалась, отвечали они. Возможно, я больше не увижу своих детей, сказала она. Наверное, я так и умру.
В январе этого года она была помещена в психиатрическую больницу в Урумчи. Она пробыла там неделю. Мои родственники навестили ее и позволили мне поговорить с ней по телефону. Я не знал, что сказать. Я просто сказал ей, чтобы она заботилась о своем здоровье. Теперь она вернулась к родственникам, но они потеряли терпение по отношению к ней. Она практически стала инвалидом. Пусть родственники твоего отца позаботятся о ней, сказали они мне. Мы должны работать. Мы больше не можем за ней присматривать.
Трижды в местное консульство приезжала делегация из Китая, и каждый раз я встречался с ней. Первый раз – в октябре 2018 года, второй – в ноябре. Чиновники не могли сказать мне ничего конкретного о моей матери. Я пошел на встречу в третий раз в январе этого года. На этот раз они сказали мне, что, вероятно, она не хочет возвращаться. Это ее выбор, сказали они.
Я слышал, что власти разрешают некоторым китайским казахам приезжать в гости. Члены семьи в КНР являются гарантами – они столкнутся с проблемами, если их родственник не вернется в Китай. Будут приговорены к лагерю, наверное. Я встречал несколько таких приезжих китайских казахов. Один из них – свекор сестры моего двоюродного брата. Он находился здесь в течение двух-трех недель. Я отвел его в сторону, чтобы спросить, почему он планирует вернуться: почему бы вам не подать заявление на гражданство здесь? Он сказал: если я не вернусь, у моих родственников будут проблемы. Поэтому я вернусь. Власти могут достать вас даже на расстоянии. Этому свёкру восемьдесят лет, и он не всегда может себя контролировать. Его родственники держат его в доме. Даже в Казахстане его не выпускают на улицу. Они боятся, что он слишком много говорит.
—Бауыржан, 35 лет (Бекезада, мать)
Интервью взято в мае 2019 года