На фотографиях – моя семья. Моя жена и трое наших детей. Прошло уже два с половиной года.
Вот наша дочь Ульнур. Ей тринадцать лет. Насколько я помню, она любит рисовать. Она хорошо рисовала в школе.
Это моя дочь Гульнур, 2008 года рождения. У нее были способности к математике. Я помню, что когда она была во втором классе, она легко решала уравнения без калькулятора. Они были дружными сестрами, эти двое. Они ладили.
Их брат, Ернур, родился в 2010 году. Ему было семь лет, когда он уехал с матерью в Китай. Он уже пошел в школу.
В 2014 году мы втроем приехали в Казахстан: я, моя молодая жена и наш младший ребенок, наш сын. У моих двух дочерей не было паспортов. Паспорта обычно не выдаются детям школьного возраста там, где мы жили. Их получение – долгий процесс. Наши дочери оставались с родителями моей жены, пока мы договаривались о том, чтобы привезти их в Казахстан. Мы часто навещали их в Китае. Моя жена сохранила свое китайское гражданство, чтобы ей было легко работать над организацией выезда наших дочерей.
Власти позвонили родителям моей жены в феврале 2017 года и попросили их сообщить нам, что теперь мы можем подать заявление на получение паспортов наших дочерей. Моя жена уехала в Китай с нашим сыном. Наши дочери действительно получили паспорта. Но власти забрали их почти сразу же после того, как они были выданы. А еще они забрали паспорта моей жены и моего сына. Мы проверим ваши документы, сказали они. Через неделю мы вернем их вам. Может быть, ей следовало уехать тогда, со всеми нашими детьми, никому не сказав, в те первые пять дней, когда у них еще были документы. Но мы верили тому, что говорили нам чиновники.
В последующие дни моя жена трижды ходила в полицейский участок. Во время ее третьего визита они отчитали ее. Если вы приедете еще раз, сказали полицейские, мы отправим вас на политическую учебу. Теперь, даже если я прошу ее пойти туда, она отказывается. Прошло уже два с половиной года. Они живут с моими родителями. Моя старшая дочь Ульнур там больше не живет. Власти отправили ее в школу-интернат. Они делают это по всему региону, чтобы распределить учащихся из числа меньшинств среди многих школ. Там, где живут мои родители, слишком много казахов. Ульнур приезжает домой только по выходным. Даже если она болеет в течение недели, она не может приехать домой; она не может никому позвонить. Осенью то же самое произойдет с Гульнур. Ее отвезут куда-нибудь в интернат.
Что касается моей жены, то ее назначили охранником в банке. Они обучили ее и выдали ей форму. Других подробностей их жизни я не знаю. Моя жена не рассказывает. Скорее всего, она боится. Она даже не говорит мне, сколько зарабатывает. Вероятно, она работает бесплатно. Она сохранила свое китайское гражданство только для того, чтобы помочь нашим дочерям. Мы никогда не думали, что будет невозможно уехать.
—Оралбек Кали, 35 лет (Гульзира Рамазан, жена; Ульнур Оралбек, дочь; Гульнур Оралбек, дочь; и Ернур Оралбек, сын)
Интервью взято в мае 2019 года